got a light, handsome?
.- Вы догадываетесь, - однажды выжидающе спрашивает Спок, хотя ответ ему и не требуется, - почему я здесь, вулканец, проигнорировавший Вулканскую Академию?
Энтерпрайз, мощность самого варп-ядра кажется Джиму ничтожной силой, когда есть сила притяжения, есть рука старпома, бледная и..
Джим слышит. Он только делает вид. Тянет время, спешит обрадоваться, боится разочароваться. В палату заходит Маккой. И Чехов. Чехов докладывает. Что-то там. Кольца Сатурна. Жители и пришельцы Марса.
Джим не слышит, но делает вид.
Когда-нибудь, если они такие друзья, если они могут часами разыгрывать партии интеллектуальных игр, пить эль, Джиму, возможно, позволено будет задать вопрос. Он бы честно спросил то, на что не знает ответа. Спок был готов сказать, но их прервали, и Джим так и не узнал правду.
«Я ВЛЮБЛЕН» - следуя несложным указаниям, записывает ночью бортовой журнал. Затем бортовой журнал стирает запись, точно следуя указаниям.
Спок вдруг берет паузу. Это означает отсутствие зрительного контакта, промельков эмоций в ответных репликах, сомнений по поводу принятия решения, если милосердие к одному снова поставит все под угрозу.
Спок берет паузу, а капитан улыбается ему на мостике
- Я тобой дорожу.
Ты в порядке?
Старпом вежливо кивает. Спока никогда не подводят собственные слова, эти
- Определенно.
Я стараюсь.
Не понял сути высказывания.
Кирк увлеченно приглядывает за ним, пауза его тормозит, когда все, казалось бы, наладилось и вулканец был приучен к капитанским рукам на спинке своего кресла, объятиям с силой эмоции, сравнимой с электрическим разрядом, к откровенным разговорам, в которых старпом лишь взволнованно говорил «да» или «нет», а его роль в их неформальном общении была как у тринадцатилетней девочки – и эту мысль Кирк от себя не отгонял.
Джиму нужен катализатор, сбить эту паузу, сбить со Спока спесь и нерешительность, потому что он ему нужен, ведь он словно его прообраз гражданских прав, а Джим привык к лишениям, его жизнь без отца не была сладкой, и он готов вновь потерять лишнее, чем начал обзаводиться от жадности, но никто не отнимет его прав на Спока, даже лишив первого помощника, взорвав Энтерпрайз.
Но после что-то происходит, все действия сбиваются в кучу: должностные обязанности, экстренно принятые решения и должности, Спок-капитан, Джим-заложник. Столько времени Джим ходил вокруг да около, а теперь, когда стал спасенным, просто приказывает:
- Спок, в медотсек.
Они заходят в турболифт и Джим нажимает на стоп. К черту медотсек. Он берет Спока за руку, пока тот не отводит взгляд от панели управления лифтом. Спок закрывает глаза.
- Ты чуть не погиб – мрачно говорит он.
Джим мог бы увидеть слезы на его ресницах, если бы сказал что-нибудь вроде «я был готов» или «да я бы с удовольствием». Джим не говорит ни слова, но сжимает бледную руку, тонкие пальцы Спока имеют высочайшую чувствительность, но Спок прекрасно владеет собой и Джим проводит по ним губами.
Вулканец не открывает глаз и Джим знает, что черта с два его действия неверны или непродуманны. Он целует теплую ладонь. Накрывает тянущиеся к кнопке «стоп» два пальца другой ладонью и сжимает.
- Твоя кратковременная смерть повлияла на меня – выдыхает Спок.
Эти слова не должны крутиться в его голове, но Джим кладет мягкую послушную ладонь Спока на свое плечо, прижимает его ближе, а весь состоящий из стекла турболифт будто расписан флуоресцентом.
«ТВОЯ СМЕРТЬ КРАТКОВРЕМЕННА»
«ТЫ ВЛИЯЕШЬ НА МЕНЯ»
- Я не смог контролировать свою ответную реакцию, а ты вообще ничего не контролируешь.
Джим мрачно смотрит на его подрагивающие ресницы и сухие бледные губы.
ЗАТКНИСЬ.
Это слово тоже не должно быть в его голове, но Спок - тактильный телепат, его сжатые растопыренные пальцы в ладонях Джима бесперебойно передают информацию
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ
и Спок сначала целует руку капитана, придерживающую его собственную руку около губ Джима, а потом целует капитана в губы и это также хорошо, как открыть глаза и обнаружить чье-нибудь пробуждение от мертвого сна.
Это также хорошо как в полном умиротворении принимать решение, от которого будет зависеть вся твоя жизнь, и не испытывать сомнений.
Но, конечно, он останавливается, и Джим почти рычит в его ухо и цепляет своими-и-его пальцами синюю форму. Спок втягивает воздух перед этим вторжением, приоткрывает губы и даже прижимается ближе.
Свет в турболифте всегда яркий, как лампы дневного света, и поэтому Спок, с задранной вверх головой чувствует, как его слишком много.
Будто без этих ламп недостаточно света. Только посмотреть на Джима – настоящая сверхновая.
Все это призвано его отвлекать, но Спок переживает двойные эмоции, ведь одну его руку прочно захватил капитан и Спок говорит
- Капитан!
Когда Джим расстегивает его черные штаны и делает попытку стянуть их вниз. Возглас застывает в воздухе, и не то чтобы Джим вдруг очнулся, но наоборот, он скорее погружается по самую голову и смешливо переспрашивает
- Капитан, Спок?
Он не понимает ещё долю секунды и в это время Спок, прижатый к стене с утерянным чувством времени, вздрагивает под рукой Джима Кирка, расположившейся посередине его вздымающейся грудной клетки. А потом Джим просто подхватывает его на руки, нажимает на приборную панель, и дверь открывается.
Спок мерно вдыхает и выдыхает, его яркие от пульсирующей крови губы, и пальцы, застывшие в изломанном положении, как их оставил Джим, никто не имеет чести наблюдать. Джим приносит вулканца в свою комнату, свет в ней автоматически включается. Спок проводит рукой по его шее.
Перерезает сонную артерию указательным пальцем.
Джим смотрит – глаза Спока холодные и темные, он не может поднять взгляд, но прижимается губами к его щеке и, понятно, ничего не чувствует. Джим заворожено смотрит – его кожа не теряет в чувствительности, но зрение дает намного больше – обнажающиеся руки, когда Джим сдавливает чужой локоть, то чувствует острую кость ладонью, тонкая просвечивающая кожа, ежедневно полностью скрытая одеждой – тело Спока такое же, как его разум – нечеловечески совершенное. Джим снимает расстегнутые штаны старпома, а потом Спок шагает спиной вперед и приседает на кровать. Он вытягивает руку вперед.
-Погасить свет? – Предлагает Джим, который ничего не понимает в эстетике отношений и никогда не видел смысла в долгих показных поцелуях, но у вулканцев несколько другие понятия о близости и это наполняет смыслом любое его прикосновение, и капитан вовсе не собирался носиться со своим первым помощником, но он полностью погружен в собственные представления о Споке, особенно когда их пальцы переплетаются и ему тоже кажется, что он в состоянии по-настоящему понять его.
Свет гаснет, и Джим плутает в своих выводах и доводах, Спок в погружен в мысли Джима, пока сидит обнаженным на его коленях, а каждую секунду ему невозможно удержаться от того, что бы не прижать вулканца ещё ближе, и его светящиеся иноземные руки обхватывают шею Джима, а пальцы пробегают по спине.
Сочетание той неопытности, что Джим улавливает с каждым вдохом Спока и его несомненной чувственности, способности к влечению и присутствие поразительной гибкости – Спок сводит щиколотки за спиной Джима, шея, когда он задирает подбородок выглядит неправдоподобно тонкой, черные волосы оказываются гладкими и легкими на ощупь – это будет невозможно повторить ни с кем другим, но Джим ещё надеется не причинить вреда.
Очевидно, что эта власть не останется безнаказанной. Спок приоткрывает рот и голос его звучит обманчиво спокойно, среди всех тех движений и звуков, что производит их сбитое поцелуями дыхание и громкий горячечный шепот Джима.
Спок пытается произнести:
- Я уверен в твоем безоговорочном решении сломить мое сопротивление и попытку к достойному выходу из собственного положения
Но на втором слоге его губы накрывает чужая сильная ладонь и чуть надавливает. Прижимает к кровати. Спок тянется рукой к подушке, он сжимает ткань цепкими пальцами, когда Джим ведет рукой по его ноге вверх, останавливается, сдавливая пальцами кожу на бедре, делает глубокий вдох, когда избавляется от ощущения вторжения, когда голос Джима, нависающего сверху, кажется таким оглушающим, что разносится на тысячу миль.
Восприятие становится слишком болезненным, но от того не менее точным, или скорее – детальным. Спок может свести ноги за спиной Джима настолько, что не почувствует боли от вывихнутой кости, потому что он к Джиму с каждой секундой ещё ближе – а это то, что имеет первоначальное значение.
То, что даже имея лишь половину вулканского генетического фонда, Спок является сильнее обычного человека не может иметь значения, когда его ритмично прижимают к кровати, а собственный голос никогда бы не был им узнан, не узнай Спок особенностей собственного положения. Английский – не второй язык для него, но ровно такой же родной, как и вулканский, потому он выражается на нем свободно и легко, но все равно не может подобрать слов.
Остановись и посмотри на меня, я не могу выразить словами ничего, потому что ты бы им не поверил, такому нельзя верить, а я не располагаю фактами. Я хочу чтобы ты подумал в том времени, когда смотрел на меня через непробиваемое стекло, не как сейчас, когда среди твоих желаний моя логика начинает дрейфовать, как подстреленный дельфин в тяжелой красной медной воде. Если бы ты умер, задыхаясь в то же мгновение, мог ли я увидеть что-то более совершенное, чтобы стать последним увиденным событием моей жизни?
А потом он думает
Пожалуйста, быстрее
Но вскоре чувства сжигают внутренний предохранитель и вулканец, бледнея, слабея, теряет сознание в объятиях капитана.
Они не смотрят друг другу в глаза неделю, а то и больше.
Джим не может забыть, как Спок закрывает глаза и касается его губ, как прерывистое его дыхание – одни глубокие вдохи - бьются об ладонь, какими сломанными могут выглядеть его пальцы.
Джим иногда выстраивает хитроумный план ещё разок почти умереть.
Энтерпрайз, мощность самого варп-ядра кажется Джиму ничтожной силой, когда есть сила притяжения, есть рука старпома, бледная и..
Джим слышит. Он только делает вид. Тянет время, спешит обрадоваться, боится разочароваться. В палату заходит Маккой. И Чехов. Чехов докладывает. Что-то там. Кольца Сатурна. Жители и пришельцы Марса.
Джим не слышит, но делает вид.
Когда-нибудь, если они такие друзья, если они могут часами разыгрывать партии интеллектуальных игр, пить эль, Джиму, возможно, позволено будет задать вопрос. Он бы честно спросил то, на что не знает ответа. Спок был готов сказать, но их прервали, и Джим так и не узнал правду.
«Я ВЛЮБЛЕН» - следуя несложным указаниям, записывает ночью бортовой журнал. Затем бортовой журнал стирает запись, точно следуя указаниям.
Спок вдруг берет паузу. Это означает отсутствие зрительного контакта, промельков эмоций в ответных репликах, сомнений по поводу принятия решения, если милосердие к одному снова поставит все под угрозу.
Спок берет паузу, а капитан улыбается ему на мостике
- Я тобой дорожу.
Ты в порядке?
Старпом вежливо кивает. Спока никогда не подводят собственные слова, эти
- Определенно.
Я стараюсь.
Не понял сути высказывания.
Кирк увлеченно приглядывает за ним, пауза его тормозит, когда все, казалось бы, наладилось и вулканец был приучен к капитанским рукам на спинке своего кресла, объятиям с силой эмоции, сравнимой с электрическим разрядом, к откровенным разговорам, в которых старпом лишь взволнованно говорил «да» или «нет», а его роль в их неформальном общении была как у тринадцатилетней девочки – и эту мысль Кирк от себя не отгонял.
Джиму нужен катализатор, сбить эту паузу, сбить со Спока спесь и нерешительность, потому что он ему нужен, ведь он словно его прообраз гражданских прав, а Джим привык к лишениям, его жизнь без отца не была сладкой, и он готов вновь потерять лишнее, чем начал обзаводиться от жадности, но никто не отнимет его прав на Спока, даже лишив первого помощника, взорвав Энтерпрайз.
Но после что-то происходит, все действия сбиваются в кучу: должностные обязанности, экстренно принятые решения и должности, Спок-капитан, Джим-заложник. Столько времени Джим ходил вокруг да около, а теперь, когда стал спасенным, просто приказывает:
- Спок, в медотсек.
Они заходят в турболифт и Джим нажимает на стоп. К черту медотсек. Он берет Спока за руку, пока тот не отводит взгляд от панели управления лифтом. Спок закрывает глаза.
- Ты чуть не погиб – мрачно говорит он.
Джим мог бы увидеть слезы на его ресницах, если бы сказал что-нибудь вроде «я был готов» или «да я бы с удовольствием». Джим не говорит ни слова, но сжимает бледную руку, тонкие пальцы Спока имеют высочайшую чувствительность, но Спок прекрасно владеет собой и Джим проводит по ним губами.
Вулканец не открывает глаз и Джим знает, что черта с два его действия неверны или непродуманны. Он целует теплую ладонь. Накрывает тянущиеся к кнопке «стоп» два пальца другой ладонью и сжимает.
- Твоя кратковременная смерть повлияла на меня – выдыхает Спок.
Эти слова не должны крутиться в его голове, но Джим кладет мягкую послушную ладонь Спока на свое плечо, прижимает его ближе, а весь состоящий из стекла турболифт будто расписан флуоресцентом.
«ТВОЯ СМЕРТЬ КРАТКОВРЕМЕННА»
«ТЫ ВЛИЯЕШЬ НА МЕНЯ»
- Я не смог контролировать свою ответную реакцию, а ты вообще ничего не контролируешь.
Джим мрачно смотрит на его подрагивающие ресницы и сухие бледные губы.
ЗАТКНИСЬ.
Это слово тоже не должно быть в его голове, но Спок - тактильный телепат, его сжатые растопыренные пальцы в ладонях Джима бесперебойно передают информацию
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ
и Спок сначала целует руку капитана, придерживающую его собственную руку около губ Джима, а потом целует капитана в губы и это также хорошо, как открыть глаза и обнаружить чье-нибудь пробуждение от мертвого сна.
Это также хорошо как в полном умиротворении принимать решение, от которого будет зависеть вся твоя жизнь, и не испытывать сомнений.
Но, конечно, он останавливается, и Джим почти рычит в его ухо и цепляет своими-и-его пальцами синюю форму. Спок втягивает воздух перед этим вторжением, приоткрывает губы и даже прижимается ближе.
Свет в турболифте всегда яркий, как лампы дневного света, и поэтому Спок, с задранной вверх головой чувствует, как его слишком много.
Будто без этих ламп недостаточно света. Только посмотреть на Джима – настоящая сверхновая.
Все это призвано его отвлекать, но Спок переживает двойные эмоции, ведь одну его руку прочно захватил капитан и Спок говорит
- Капитан!
Когда Джим расстегивает его черные штаны и делает попытку стянуть их вниз. Возглас застывает в воздухе, и не то чтобы Джим вдруг очнулся, но наоборот, он скорее погружается по самую голову и смешливо переспрашивает
- Капитан, Спок?
Он не понимает ещё долю секунды и в это время Спок, прижатый к стене с утерянным чувством времени, вздрагивает под рукой Джима Кирка, расположившейся посередине его вздымающейся грудной клетки. А потом Джим просто подхватывает его на руки, нажимает на приборную панель, и дверь открывается.
Спок мерно вдыхает и выдыхает, его яркие от пульсирующей крови губы, и пальцы, застывшие в изломанном положении, как их оставил Джим, никто не имеет чести наблюдать. Джим приносит вулканца в свою комнату, свет в ней автоматически включается. Спок проводит рукой по его шее.
Перерезает сонную артерию указательным пальцем.
Джим смотрит – глаза Спока холодные и темные, он не может поднять взгляд, но прижимается губами к его щеке и, понятно, ничего не чувствует. Джим заворожено смотрит – его кожа не теряет в чувствительности, но зрение дает намного больше – обнажающиеся руки, когда Джим сдавливает чужой локоть, то чувствует острую кость ладонью, тонкая просвечивающая кожа, ежедневно полностью скрытая одеждой – тело Спока такое же, как его разум – нечеловечески совершенное. Джим снимает расстегнутые штаны старпома, а потом Спок шагает спиной вперед и приседает на кровать. Он вытягивает руку вперед.
-Погасить свет? – Предлагает Джим, который ничего не понимает в эстетике отношений и никогда не видел смысла в долгих показных поцелуях, но у вулканцев несколько другие понятия о близости и это наполняет смыслом любое его прикосновение, и капитан вовсе не собирался носиться со своим первым помощником, но он полностью погружен в собственные представления о Споке, особенно когда их пальцы переплетаются и ему тоже кажется, что он в состоянии по-настоящему понять его.
Свет гаснет, и Джим плутает в своих выводах и доводах, Спок в погружен в мысли Джима, пока сидит обнаженным на его коленях, а каждую секунду ему невозможно удержаться от того, что бы не прижать вулканца ещё ближе, и его светящиеся иноземные руки обхватывают шею Джима, а пальцы пробегают по спине.
Сочетание той неопытности, что Джим улавливает с каждым вдохом Спока и его несомненной чувственности, способности к влечению и присутствие поразительной гибкости – Спок сводит щиколотки за спиной Джима, шея, когда он задирает подбородок выглядит неправдоподобно тонкой, черные волосы оказываются гладкими и легкими на ощупь – это будет невозможно повторить ни с кем другим, но Джим ещё надеется не причинить вреда.
Очевидно, что эта власть не останется безнаказанной. Спок приоткрывает рот и голос его звучит обманчиво спокойно, среди всех тех движений и звуков, что производит их сбитое поцелуями дыхание и громкий горячечный шепот Джима.
Спок пытается произнести:
- Я уверен в твоем безоговорочном решении сломить мое сопротивление и попытку к достойному выходу из собственного положения
Но на втором слоге его губы накрывает чужая сильная ладонь и чуть надавливает. Прижимает к кровати. Спок тянется рукой к подушке, он сжимает ткань цепкими пальцами, когда Джим ведет рукой по его ноге вверх, останавливается, сдавливая пальцами кожу на бедре, делает глубокий вдох, когда избавляется от ощущения вторжения, когда голос Джима, нависающего сверху, кажется таким оглушающим, что разносится на тысячу миль.
Восприятие становится слишком болезненным, но от того не менее точным, или скорее – детальным. Спок может свести ноги за спиной Джима настолько, что не почувствует боли от вывихнутой кости, потому что он к Джиму с каждой секундой ещё ближе – а это то, что имеет первоначальное значение.
То, что даже имея лишь половину вулканского генетического фонда, Спок является сильнее обычного человека не может иметь значения, когда его ритмично прижимают к кровати, а собственный голос никогда бы не был им узнан, не узнай Спок особенностей собственного положения. Английский – не второй язык для него, но ровно такой же родной, как и вулканский, потому он выражается на нем свободно и легко, но все равно не может подобрать слов.
Остановись и посмотри на меня, я не могу выразить словами ничего, потому что ты бы им не поверил, такому нельзя верить, а я не располагаю фактами. Я хочу чтобы ты подумал в том времени, когда смотрел на меня через непробиваемое стекло, не как сейчас, когда среди твоих желаний моя логика начинает дрейфовать, как подстреленный дельфин в тяжелой красной медной воде. Если бы ты умер, задыхаясь в то же мгновение, мог ли я увидеть что-то более совершенное, чтобы стать последним увиденным событием моей жизни?
А потом он думает
Пожалуйста, быстрее
Но вскоре чувства сжигают внутренний предохранитель и вулканец, бледнея, слабея, теряет сознание в объятиях капитана.
Они не смотрят друг другу в глаза неделю, а то и больше.
Джим не может забыть, как Спок закрывает глаза и касается его губ, как прерывистое его дыхание – одни глубокие вдохи - бьются об ладонь, какими сломанными могут выглядеть его пальцы.
Джим иногда выстраивает хитроумный план ещё разок почти умереть.
@темы: spock, spirk, J T Kirk, startrek slash